Hellsing: the Bird of Hermes

Название: Может быть, однажды…
Автор: Joker
Бета: Joker
Рейтинг: PG
Жанр: POV, vignette
Отказ: на героев не претендую
Фэндом: Hellsing
Аннотация: только тогда, когда тебе отдана вечность, по настоящему ценишь чужую жизнь…
Комментарии: жизнь, смерть, вечность и леди Хеллсинг глазами Алукарда
Предупреждения: коротко и субъективно
Статус: закончен
Выложен: 19.12.2009

Может быть однажды…
А сегодня - я помню, как это: глотать раскаленную пыль, рассказывать сказки тебе и моей непоседливой вечности, верить в прощение, но не каяться никогда, не жить, но не умирать – и так раз за разом, год за годом и день за днем – нестерпимая, издевательская, венецианская бесконечность. Будь проклят тот бог, который сочинил вместо симфонии или аппассионаты бессмертие!
Кровь отдает серебром и наигранной святостью. Умри на моих руках, и я буду счастлив – мне незачем будет жить. Умри на моих глазах и крик твоего убийцы станет тебе похоронным маршем. Умри, наконец, я так устал ждать, я так устал жить, потому что и ты – жива. Ты просыпаешься каждое утро, пьешь чай и куришь свои сигареты. Так редко зовешь меня, чтобы просто увидеть и что-то сказать, без оттенка приказа. Вечно в себе и в делах, изредка – в книгах: ненужных, наивных, годных только на то, чтоб забыть. Так ценно не знать, так ценно не помнить и видеть сны. От них просыпаешься порой – но не я, а ты. Я говорю с тишиной и падаю в пустоту, ты – видишь обрывки чужих фотографий и забракованных богом полупустых кинолент. Чувства гнездятся усталостью на кончиках пальцев и в самой глубине глаз. Я проиграю и эту любовь, я знаю – ведь так и должно быть. Чтобы тебе однажды не было больно умирать на моих ладонях, чтобы не было страшно, что имя твое срывается с уст моих в последний раз. Ты видишь сны, а я касаюсь тебя, твоих волос и губ, нежной кожи твоих бледных век, кончиков темных ресниц. Я не позволю себе поцелуя и даже просто обнять – чтобы однажды…
…сказки вплетаются в ночь, тебе давно уже не двадцать пять. Ты ходишь с трудом и все чаще молчишь. Легких почти не осталось от дыма любимых сигар, но это совсем не беда. Тебя унесет в могилу старость, а не туберкулез или рак. Я старался сберечь тебя, но время к тебе милосердно – однажды в день или в ночь оно просто подарит смерть и оставит мне в назидание тело – лишенное вздоха и хрупкой синевы твоих одиноких глаз. Может стоило дать право штыку или пуле украсть тебя молодой? Ведь это было (и я это знал!) так глупо и неоправданно: играть на тебе – свою любовь. Совесть, как и печаль не грызет мою душу – последняя слишком давно все привыкла прощать. Твои волосы цвета беды и снега, твои глаза уже почти пусты. Так странно видеть, как уходят минуты из тела: одна за другой, превращаясь в часы, и ночи, и годы. Тебе все еще снятся сны, в которых ты остаешься собой. Смотришь со стороны на выцветший мир, понимаешь, что закончились краски и цветов на палитре теперь всего два: красный и сепия. Первой – рисуешь кровь и закат, а второй – красишь, словно кармином, лицо. Мазки расплываются под капелью твоих ненужных слез, старость крадет еще одну ночь, отдавая взамен валерьянку меланхолии.
Я знаю, что скоро увижу смерть и снова с ней разминусь. Она улыбнется отчаянью тысяч моих глаз и заберет тебя. Шкатулка для сигар будет так сиротливо стоять на рабочем столе. Новый день. Снова хочется спать, в надежде увидеть одну из тысяч забракованных к жизни полупустых кинолент или вновь повстречать врага. Глотать раскаленную пыль, рассказывать сказки тебе и моей непоседливой вечности, верить в прощение, но не каяться никогда, не жить, но не умирать. И может быть, однажды…